В. В. Медушевский. Мастер-класс «Музыка как чудо и исполнители как чудотворцы»

От редакции:

Работы Вячеслава Вячеславовича Медушевского, доктора искусствоведения, профессора Московской консерватории, хорошо известны всем, кто интересуется духовно-нравственными основами искусства, кто задаётся вопросами, что же такое музыка, в чём тайна её созидания и воздействия. Беседы Вячеслава Вячеславовича, его выступления и доклады всегда интересны, одухотворены особым трепетным отношением к предмету анализа, его размышления, негромкий голос ведут за собой и погружают в состояние удивительного очищения. Именно таков мастер-класс, который предлагается вниманию коллег.

_____________________________________________

Что самое главное в музыке и жизни — словно солнце сияющее в душах людей, без чего жизнь темнеет, становясь образом смерти, и продолжение истории человечества теряет смысл? Зачем оно, если цивилизации отказались от подъема и ожесточились, встав на путь деградации к смерти?

Солнце правды, истины-любви-красоты, живой источник сущего… В абсолютном центре едино все. Красоте ли быть лживой? Истине ли быть некрасивой, невечной, неживой, злобной, темной, слепой, бессильной? Она жаждет открыться нам. К ней призван ум; сердце — к восторгу красоты, воля — к подвигу любви, душа, единая многоспособная сила, — к высшей вечной жизни в Боге.

К чему богословские подступы? Нам бы быстрее приемчики какие хитрые… Так могла б рассуждать вошь. Но вошь не играет на рояле, скрипке, флейте, не поет, не дирижирует. Не бывает вшивой цивилизации. Бог не хочет упокоеваться в насекомых, беседовать с ними, не ждет от них преображения в свете.

Человек же, не напрасно созданный по образу Божию, призван к богообщению, к соборной жизни в недрах Троической божественной любви. История же — испытание его согласия, ибо дар богоданной свободы не попирается Создателем, и любовь не может быть навязана силой. Для испытаний — время, стрела времени, летящая в Царство вечности. Люди не в силах ее остановить, но лишь определяют свое бытие за пределами времени.

И что такое художественные приемы, языком которых овладевает музыкант? «Прием» — от «принимать». Откуда принимается красота? Согласно богословию и Баху, красота есть сиянье славы Божьей и освежение духа, без чего вместо музыки (говоря словами Баха) — «шум и дьявольская болтовня». Это последний критерий всего. Что представляют собой, например, современные законы? Жуковский говорил о поэзии правовой жизни. Какой восторг, коль они святы! Недаром все конституции, включая и Американскую, изначально строились как уточнения Божественного закона. А если оправдывают грязь?

Музыка — не язык психизмов. Она язык божественной красоты, следовательно, язык бытия и судьбы.

Платон утверждал: от изменений в музыке меняются все важнейшие государственные и политические установления. В конфуцианском Китае правительственные чиновники собирали по Поднебесной песни, чтобы по ним определить, какие царства падают, какие восходят. В современном Китае в соответствии с возвращенной конфуцианской идеологией музыка, сердечный центр бытия, финансируется по первенствующему принципу. Миллионы китайских пианистов, исполняющих несказанную по красоте музыку христианской цивилизации, подняли дух страны, Китай начал победное шествие в экономической жизни планеты, мечтает о духовном лидерстве в мире.

Как устроен музыкальный язык судьбы, которому обучают музыкантов на уроках элементарной теории музыки, гармонии, полифонии, формы? Состоит ли из винтиков и шестеренок? Из винтиков шедевры и гениальные исполнения не выстроить. Элементы и стороны музыкального языка — живые и животворящие энергии красоты. Язык же в целом — океан сияющей всеобъемлющей мысли-красоты Божией, предшествующий шедеврам, хотя и проникает в земное бытие через них.

Соответственно и музыкальный слух — не набор мертвых эталонов, но живой духовно-творческий орган поиска неизреченной Божественной красоты.

Так ли, адекватно ли небесной красоте искусства звуков выстроена музыкальная теория? Увы, нет. Она изменила красоте, подменив ее мякиной земного содержания. Выглядит предательство импозантно. Однако никакие выспренные философские концепции, ни вселенские трагизмы современного бытия не восполнят отсутствия красоты как сияния славы Божией в мире.

Жизни нет без живущего. И возвышается жизнь не снаружи, а изнутри — от безбрежного Океана жизни преизбыточествующей, божественной. Музыка — не собранье бесхозных эмоций. В центре ее тоже человек — имманентный ее субъект, воплощенный в звуках. Но какой! Ничего общего не имеет он с карикатурным его изображением в современной психологии. Антропология музыкальной красоты рисует иной образ: в восхищенном предстоянии пред бесконечностью небесной красоты, к которой тянется он всеусильно. Музыкальный язык во всех его деталях выстроен синергией наших влечений к Богу и подхватывающих энергий призывающей благодати, музыкальной красоты. Так растет в музыке «благодать на благодать», так восходит она «от силы в силу», чтобы пролиться восхищением духа и окрылением воли в реальную жизнь.

Так посредством музыкальной красоты возвышаются цивилизации. Красота — любовь Божия, видимая со стороны (о.Павел Флоренский). Любовь — самоотвержение, отдача себя любимому. Именно таким способом — как любовь — определяет Свое Бытие Бог Своей абсолютной свободой: в вечности рождая Сына и испуская Духа, отвечающих Отцу любовью же. К сему несказанному блаженству зовет нас Бог красотою музыки.

Адекватной природе музыкального искусства должна стать и музыкальная педагогика. В подобном ключе я стремлюсь выстраивать свои занятия в Московской консерватории, примером чего служит и проведенный мастер-класс в консерватории Санкт-Петербурга.

Теоретическое осмысление этой практики представлено в учебнике «Духовный анализ музыки» (М., Композитор, 2014). Одна из граней педагогики вечной красоты освещена в докладе «Духовно-исполнительские акценты в музыкальной теории», прочитанном на XIV Международной научно-практической конференции «Современное музыкальное образование 2015».